Самое лучшее, твердо напомнила себе девушка, избегать Марко любой ценой. Пусть Лорен строит ему глазки, если уж ей невмоготу, сама Келли предпочитала оставаться в стороне. И, кроме того, она была слишком занята, чтобы тратить время даже на размышления о Петронидесах.

Когда агентство направило ее работать в частную клинику, Келли не слишком обрадовалась. Будущие пациенты представлялись ей избалованными дамочками, прошедшими курс косметической хирургии, либо раздражительными престарелыми бизнесменами с букетом болезней, чего можно было избежать, уделяй они поменьше внимания выпивке и побольше спорту. Однако, проработав в клинике почти пять недель, Келли поняла, что болезнь не щадит ни бедных, ни богатых. Никакие деньги не избавят человека от страданий, перед болезнью все равны. И работа в клинике такая же сложная и стоящая, как в любой другой больнице.

Миссис Райзер действительно нуждалась в помощи. Келли подложила ей судно, поправила одеяло. Затем осторожно вынула его и накрыла бумажными салфетками, направляясь к выходу. Она открыла дверь и чуть не столкнулась с человеком, шедшим по коридору. Громкие шаги выдавали презрительное безразличие к покою прочих смертных.

Ее взгляд скользнул по крепким как скала плечам, обтянутым черной кожей. Невероятно синие глаза цвета лазурита поймали взгляд Келли. Их потрясающая синева в обрамлении черных ресниц поразили девушку. Смешно — она-то считала, что Марко унаследовал карие глаза отца, хотя, насколько Келли знала из полузабытых лекций по генетике, необязательно, чтобы цвет глаз переходил от отца к сыну… В синих глазах сверкнула досада. — Нужно смотреть, куда идете, — раздраженно упрекнул ее Марко.

Келли разозлилась. То, что случилось, целиком на его совести. Однако непрофессионально и к тому же бессмысленно спорить с ним. Поэтому Келли удержалась от резкого замечания. — Прошу прощения, — сдержанно извинилась она и прошла мимо по направлению к туалету.

Сегодня он продержался гораздо меньше, чем обычно. Видимо, в очередной раз поссорился с отцом, предположила Келли. Они слишком похожи — оба гордые и упрямые. Очень жаль, что сын не смог преодолеть свой нрав, чтобы побыть наедине со стариком — в конце концов, Марко единственный сын. И хотя старый Петронидес никогда в этом не признается, он безумно любит свое чадо и постоянно говорит о нем.

Мать Марко родилась в Англии. Карлос никогда не рассказывал Келли, из-за чего брак распался. Марко было двенадцать лет. Мальчик уехал с матерью. Шесть месяцев спустя она погибла в автокатастрофе. Марко, однако, отказался вернуться к отцу и предпочел жить с теткой.

Сын вырос, но по-прежнему отказывал просьбам отца взять на себя управление семейным бизнесом. Вместо этого он занялся собственным делом. Марко занял несколько сотен фунтов стерлингов как первоначальный капитал, издал развлекательный журнал, первый тираж которого бесплатно раздавался на каждом углу по всему Лондону. Журнал быстро завоевал популярность — рекламодатели фактически осаждали владельца. Марко стал миллионером менее чем за два года.

Теперь он занимался всем понемногу — рестораны, магазины аудиозаписей, спонсирование театральных постановок.

Когда Карлос пребывал в скверном настроении, он обзывал сына ловеласом.

— К нему всегда кто-то липнет, — ворчал старик, — он постоянно меняет девушек. У него, конечно, хороший вкус. Но ни одну из них я не хотел бы видеть матерью своего внука.

Маловероятно, подумала Келли, что Карлос преуспел в своем стремлении направить сына на путь истинный. И неудивительно. Марко, казалось, имеет все, о чем любой другой мужчина может только мечтать, — эффектную внешность, кучу денег и множество роскошных женщин для приятного времяпрепровождения. Тех женщин, которые часа три тратят на маникюр, которые даже не представляют, что такое отработать десятичасовую смену, не имея порой времени не то что поесть, а хотя бы присесть отдохнуть.

Келли поймала свое отражение в блестящей стали подсобного кабинета и нахмурилась. Хотя Келли и не причисляла себя к лиге женщин во вкусе Марко Петронидеса, тем не менее считала себя симпатичной. Но сейчас?.. Просто кошмар!

А дело было в волосах. Конечно, следовало хорошенько подумать, прежде чем доверять Шарон роль парикмахера! Просто другой оттенок, уверяла сестра. Ничего кардинально нового. По мысли Шарон, это должно было помочь Келли немного прийти в себя после разрыва с Тимоти. Волосы стали желтыми.

Первым побуждением Келли было броситься покупать новую краску, чтобы вернуть волосам природный каштановый цвет. Но Шарон сказала, что обратная процедура окрасит волосы только в зеленовато-бежевый. Тогда Келли пришлось сделать стрижку как можно короче, и аккуратно заправлять волосы под рабочую шапочку, пряча, отрастающие темные корни. Подумаешь, просто сменила имидж — Келли никогда не теряла чувство юмора. Мать Тимоти, особа утонченная и изысканная, наверняка упала бы в обморок, если бы увидела ее сейчас.

Келли как раз собиралась вернуться в палату, когда почувствовала, что одна из подвязок на поясе расстегнулась. Она любила шелковые чулки и всегда с удовольствием надевала их. Эта привычка осталась с прошлой работы — при постоянной жаре в операционной и статическом электричестве от приборов Келли чувствовала себя в колготках просто неудобно.

Наверно, кое-кто сказал бы, что крайне непрактично покупать шелковые чулки на зарплату медсестры, однако Келли могла бы с этим поспорить. Шелковые чулочки служили ей гораздо дольше, так что они оказались и более экономичными. Кроме того, Келли нравилось ощущать прикосновение мягкого шелка к коже. Поставив ногу на коробку с бумажными салфетками, она приподняла подол униформы и осторожно подтянула шелк от лодыжки до бедра.

Странное ощущение покалывания затылка подсказало ей, что за ней наблюдают. Она медленно повернула голову. Марко Петронидес стоял в дверном проеме, вальяжно прислонившись к костяку крепким плечом. Синие глаза бесцеремонно обозревали стройные ноги Келли.

Келли вспыхнула, опустила ногу и быстро одернула юбку. Она не была уверена, что голос ей подчинится, поэтому лишь слегка приподняла бровь. Жест, она надеялась, равный холодному немому вопросу.

— Мисс Гловер?

— Сестра Гловер, — поправила Келли. Достойно и официально.

Марко усмехнулся.

— Мой отец сказал, что вы его любимая медсестра, — заметил он пренебрежительно.

— Вот как?!

— Он не сказал почему.

Келли пожала худенькими плечами.

— А разве должна быть особая причина?

— Нет, если это не касается моего отца. — Дерзкие синие глаза снова оглядели ее с головы до ног, глаза бесстрастного оценщика. Взгляд задержался на непокорных прядях, выбившихся из-под шапочки, скользнул вниз до стройных лодыжек в шелковых чулках, отметил каждый изгиб и каждую выпуклость на ее изящной фигурке. — Ничего особенного, на мой взгляд.

Его последняя реплика была понята ею безошибочно. В глазах Келли блеснула ярость. Однако резкие слова не успели сорваться с ее губ. Раздался требовательный сигнал одного из пациентов. Ее вызывали.

— Надеюсь, вы извините меня, — подчеркнуто официально сказала Келли. — Боюсь, я слишком занята в данный момент и не смогу уделить вам время.

Марко посторонился. Легкая улыбка тронула его губы.

— Конечно. Не смею задерживать милосердного ангела, спешащего к страждущим.

Он нарочно оставил слишком узкий проход из комнаты, и Келли невольно задела его плечом. Она постаралась не придать значения прикосновению к мускулистому, подтянутому телу, но все же не смогла сдержать легкую дрожь. Марко все понял и засмеялся. Гордо вскинув голову, Келли зашагала прочь.

Хорошо, что на этот раз миссис Райзер нужно было только поправить подушки. Руки Келли слегка дрожали. Идиотка, резко обругала себя девушка. Не следовало позволять этому нахалу так вести себя. Плохо же она усвоила жизненный урок. А должна была наизусть выучить правила поведения с такими высокомерными парнями. В конце концов, за одного из них она чуть не выскочила замуж.